ТИШЕ

«...Славны будут великие дела...»
Сологуб

Поэты, не пишите слишком рано,

Победа еще в руке Господней.

Сегодня еще дымятся раны,

Никакие слова не нужны сегодня.

В часы неоправданного страданья

И нерешенной битвы

Нужно целомудрие молчанья

И, может быть, тихие молитвы.

Август [19]14.

АДОНАИ

Твои народы вопиют: доколь?

Твои народы с севера и юга.

Иль ты еще не утолен? Позволь

Сынам земли не убивать друг друга!

Не ты ль разбил скрижальные слова,

Готовя землю для иного сева?

И вот опять, опять ты - Иегова,

Кровавый Бог отмщения и гнева!

Ты розлил дым и пламя по морям,

Водою алою одел ты сушу.

Ты губишь плоть... Но, Боже, матерям

Твое оружие проходит душу!

Ужели не довольно было Той,

Что под крестом тогда стояла, рано?

Нет, не для нас, но для Нее, Одной,

Железо вынь из материнской раны!

О, прикоснись к дымнобагровой мгле

Не древнею грозою, - а Любовью.

Отец, Отец! Склонись к твоей земле:

Она пропитана Сыновней кровью.

[19]14.

«ПЕТРОГРАД»

Кто посягнул на детище Петрово?

Кто совершенное деянье рук

Смел оскорбить, отняв хотя бы слово,

Смел изменить хотя б единый звук?

Не мы, не мы... Растерянная челядь,

Что, властвуя, сама боится нас!

Все мечутся, да чьи-то ризы делят,

И все дрожат за свой последний час.

Изменникам измены не позорны.

Придет отмщению своя пора...

Но стыдно тем, кто, весело-покорны,

С предателями предали Петра.

Чему бездарное в вас сердце радо?

Славянщине убогой? Иль тому,

Что к «Петрограду» рифм грядущих стадо

Крикливо льнет, как будто к своему?

Но близок день - и возгремят перуны...

На помощь, Медный Вождь, скорей, скорей!

Восстанет он, все тот же, бледный, юный,

Все тот же - в ризе девственных ночей,

Во влажном визге ветреных раздолий

И в белоперистости вешних пург, -

Созданье революционной воли -

Прекрасно-страшный Петербург!

14 дек. [19]14.

ВСЕ ОНА

Медный грохот, дымный порох,

Рыжелипкие струи,

Тел ползущих влажный шорох...

Где чужие? Где свои?

Нет напрасных ожиданий,

Недостигнутых побед,

Но и сбывшихся мечтаний,

Одолений - тоже нет.

Все едины, все едино,

Мы ль, она ли... смерть - одна.

И работает машина,

И жует, жует война...

[19]14.

БЕЛОЕ

Рождество, праздник детский, белый,

Когда счастливы самые несчастные...

Господи! Наша ли душа хотела,

Чтобы запылали зори красные?

Ты взыщешь, Господи, но с нас ли, с нас ли?

Звезда Вифлеемская за дымами алыми...

И мы не знаем, где Царские ясли,

Но все же идем ногами усталыми.

Мир на земле, в человеках благоволенье...

Боже, прими нашу мольбу несмелую:

Дай земле Твоей умиренье,

Дай побеждающей одежду белую...

[19]14.

МОЛОДОМУ ВЕКУ

Тринадцать лет! Мы так недавно

Его приветили, любя.

В тринадцать лет он своенравно

И дерзко показал себя.

Вновь наступает день рожденья...

Мальчишка злой! На этот раз

Ни праздненства, ни поздравленья

Не требуй и не жди от нас.

И если раньше землю смели

Огнем сражений зажигать -

Тебе ли, Юному, тебе ли

Отцам и дедам подражать?

Они - не ты. Ты больше знаешь.

Тебе иное суждено.

Но в старые меха вливаешь

Ты наше новое вино!

Ты плачешь, каешься? Ну что же!

Мир говорит тебе: «Я жду.»

Сойди с кровавых бездорожий

Хоть на пятнадцатом году!

[19]15.

СВЕТ

Стоны,

Стоны,

Истомные, бездонные,

Долгие, долгие звоны

Похоронные,

Стоны,

Стоны...

Узел туже, туже,

Путь все круче, круче,

Все уже, уже, уже,

Угрюмей тучи,

Ужас душу рушит,

Узел душит,

Узел туже, туже...

[19]15.

О ПОЛЬШЕ

Я стал жесток, быть может...

Черта перейдена.

Что скорбь мою умножит,

Когда она - полна?

В предельности суровой

Нет «жаль» и нет «не жаль»...

И оскорбляет слово

Последнюю печаль.

О Бельгии, о Польше,

О всех, кто так скорбит -

Не говорите больше!

Имейте этот стыд!

[19]15.

ЕМУ

З.Р.

Радостные, белые, белые цветы...

Сердце наше, Господи, сердце знаешь Ты.

В сердце наше бедное, в сердце загляни...

Близких наших, Господи, близких сохрани!

[19]15.

ВТОРОЕ РОЖДЕСТВО

Белый праздник - рождается предвечное Слово,

белый праздник идет, и снова -

вместо елочной восковой свечи,

бродят белые прожекторов лучи,

мерцают сизые стальные мечи,

вместо елочной восковой свечи.

Вместо ангельского обещанья,

пропеллера вражьего жужжанья,

подземное страданье ожиданья,

вместо ангельского обещанья.

[19]15.

ТОГДА И ОПЯТЬ

Просили мы тогда, что помолчали

Поэты о войне;

Чтоб пережить хоть первые печали

Могли мы в тишине.

Куда тебе! Набросились зверями:

Война! Войне! Войны!

И крик, и клич, и хлопанье дверями...

Не стало тишины.

А после, вдруг, - таков у них обычай, -

Военный жар исчез.

Изнемогли они от всяких кличей,

От собственных словес.

И, юное безвременно состарив,

Текут, бегут назад,

Чтобы запеть, в тумане прежних марев, -

На прежний лад.

[19]15.

БЕЗ ОПРАВДАНЬЯ

М. Г-му.

Нет, никогда не примирюсь.

Верны мои проклятья.

Я не прощу, я не сорвусь

В железные объятья.

Как все, пойду, умру, убью,

Как все - себя разрушу,

Но оправданием - свою

Не запятнаю душу.

В последний час, во тьме, в огне,

Пусть сердце не забудет:

Нет оправдания войне!

И никогда не будет.

И если это Божья длань -

Кровавая дорога -

Мой дух пойдет и с Ним на брань,

Восстанет и на Бога.

[19]15.

СЕГОДНЯ НА ЗЕМЛЕ

Это поднять ресницы

И взглянуть в лицо матери,

У которой убили сына.

Но не надо говорить об этом.

[19]16.

«ГОВОРИ О РАДОСТНОМ»

В. Злобину

Кричу - и крик звериный...

Суди меня Господь!

Меж зубьями машины

Моя скрежещет плоть.

Свое - стерплю в гордыне...

Но - все? Но если - все?

Терпеть, что все в машине?

В зубчатом колесе?

Ноябрь [19]16.

ЮНЫЙ МАРТ

«Allons, enfants de la patrie...»^[1]

Пойдем на весенние улицы,

Пойдем в золотую метель.

Там солнце со снегом целуется

И льет огнерадостный хмель.

По ветру, под белыми пчелами,

Взлетает пылающий стяг.

Цвети меж домами веселыми

Наш гордый, наш мартовский мак!

Еще не изжито проклятие,

Позор небывалой войны.

Дерзайте! Поможет нам снять его

Свобода великой страны.

Пойдем в испытания встречные

Пока не опущен наш меч.

Но свяжемся клятвой навечною

Весеннюю волю беречь!

1. «Вперед, сыны Отечества...» -
   первая строка Марсельезы.↑

8 марта [19]17.

ТЛИ

Припав к моему изголовью

ворчит, будто выстрелы, тишина;

запекшейся черною кровью

ночная дыра полна.

Мысли капают, капают скупо,

нет никаких людей...

Но не страшно... И только скука,

что кругом - все рыла тлей.

Тли по мартовским алым зорям

прошли в гвоздевых сапогах.

Душа на ключе, на тяжком запоре,

отврат... тошнота... но не страх.

28-29 Октября [19]17.
Ночью.

ВЕСЕЛЬЕ

Блевотина войны - октябрьское веселье!

От этого зловонного вина

Как было омерзительно твое похмелье,

О бедная, о грешная страна!

Какому дьяволу, какому псу в угоду,

Каким кошмарным обуянный сном,

Народ, безумствуя, убил свою свободу,

И даже не убил - засек кнутом?

Смеются дьяволы и псы над рабьей свалкой,

Смеются пушки, разевая рты...

И скоро в старый хлев ты будешь загнан палкой,

Народ, не уважающий святынь!

29 Окт. [19]17.

ОНА

Опять она? Бесстыдно в грязь

Колпак фригийский сбросив,

Глядит, кривляясь и смеясь,

И сразу обезносев.

Ты не узнал? Конечно - я!

Не те же ль кровь и раны?

И пулеметная струя,

И бомбы с моноплана?

Живу три года с дураком,

Целуюсь ежечасно,

А вот, надула колпаком

И этой тряпкой красной!

Пиши миры свои, - ты мой!

И чем миры похабней -

Тем крепче связь твоя со мной

И цепи неослабней.

Остра, безноса и верна -

Я знаю человека.

Ура! Да здравствует Война,

Отныне и до века!

Янв. [19]18.